Анализ понятия сделки международного характера по законодательству россии и китая. Понятие сделок международного характера и понятие ВЭС общее и особенное Правовое регулирование сделок международного характера

В действующем российском праве не используется термин «международная коммерческая сделка», но закрепляется его аналог - «внешнеэкономическая сделка». Предшественником внешнеэкономической сделки был термин «внешнеторговая сделка». Возможно внедрение термина «внешнеторговая сделка» связано с особенностиями нацианального развития экономики в Российской Федерации в двадцатом столении, а точнее с государственной монополией внешней торговли. В части третей Гражданского кодекса Российской Федерации также не содержится легального определения «внешнеэкономическая сделка». Российское законодательство лишь определяет круг гражданско-правовых отношений, регулируемых международным частным правом. Тем не менее, понятие «внешнеэкономическая сделка» имеет несколько вариантов доктриальных определений.

Одни ученые (М.М. Богуславский, Л.А.Лунц) обращали внимание на субъективный состав участников. По их мнению, к внешенторговым относятся сделки, в которых по меньшей мере одна из сторон является иностраннцем. Л. А. Лунц, исследуя природу внешнеторговых сделок, обозначает два признака для их квалификации внешнеторговой сделки: 1) по меньшей мере одна из сторон сделки является иностранцем; 2) содержанием сделки являются операции по ввозу товаров из-за границы или по вывозу товаров за границу либо какие-нибудь подсобные операции, связанные с вывозом или ввозом товаров.

По мнению других ученых (Л.П.Ануфриевой, Г.К.Дмитриевой, О.Н. Садикова), квалификация внешнеэкономической сделки должна осуществляться по факту местонахождения коммерческой деятельности сторон: она должна находиться на территориях разных государств, а различие в национальности контрагентов не является существенным для квалификации.

Кроме того, по мнению Л.М. Шелудякова, различие в правовой природе категорий «международная» и «внешнеэкономическая» более глубокие, которое затрагивается понятий публичного и частного права. Отрасли права, нормативные акты и нормы, регулирующие внешнеэкономическую деятельность, относятся в публичному праву, поскольку защищают публичные (общественные) интересы, строятся на основе власти и подчинения и носят императивный характер. Таким образом, с точки зрения различия публичного и частного права, для квалификации внешнеэкономической сделки необходимо два критерия: во-первых, содержанием сделки должны быть экспортно-импортные операции, а во-вторых, сделка должна носить предпринимательский характер (извлечение прибыли). Не имеет квалифицирующего значения государственная принадлежность сторон такой сделки.

Четвертое мнение исходт из аспекта «аналогии права» и «аналогии закона». Представляется, что в международном частном праве так же, как и в других цивилистических отраслях права, допустимо применение «аналогии права» и «аналогии закона». Применив эту аналогию, можно заключить, что предпринимательский характер является обязательным и для квалификации любых видов внешнеэкономических сделок (лизинга, поставки, перевозки, страхования и т.п.).

Одним словом, российская доктрина не устанавливает однозначного подхода к признакам внешнеторговой сделки.

В международном деловом обороте применяется термин «договор международной купли-продажи», «договор международной перевозки» и др. В науке международного частного права не существует унифицированной квалификации международных коммерческих сделок.

Гаагская конвенция 1955 года о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, косвенно дала определение международной купли-продажи товаров - это те случаи, когда продавец и покупатель находились на территории разных государств.

Гаагская конвенция 1964 года о единообразном законе о международной купле-продаже товаров и Гаагская конвенция 1964 года о единообразном законе о заключении договоров международной купли-продажи товаров впервые ввели юридическое определение понятия международного коммерческого контракта. Для того, чтобы коммерческий контракт был признан международным, необходимо наличие в совокупности двух признаков - одного основного и одного из трех дополнительных. Основной признак: расположение продавца и покупателя на территории различных государств. Дополнительный признак: на территории различных государств должны находиться пункты:

1) отправления и назначения товара;

2) совершения оферта и акцепта;

3) заключения и исполнения договора.

Самым важным шагом в этом направлении можно считать Конвенцию ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. (Венская конвенция 1980 г.) и Конвенцию ООН о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 года, согласно которым международный характер присущ тем договорам купли-продажи, стороны которых имеют свои коммерческие предприятия на территории разных государств.

Несмотря на основной критерий местонахождения коммерческих предприятий сторон договора для квалификации международного контракта, предусмотренный в междунарых соглашениях (Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 года, Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года), и они также допускают, что наличие выбора сторонами иностранного права в качестве применимого также может подтверждать международность договора.

Применяя во внимание сложность установления «международности» договора, Принципы международных коммерческих договоров 2004 года (Принципы УНИДРУА) придерживаются расширительного толкования понятия «международность» договора. Данные Принципы не устанавливают конкретные критерии с тем, чтобы понятие «международный договор» толковалось как можно шире, однако, исключая договор без единого международного элемента, например, договора, все условия которого касаются только одного государства.

Судебная практика КНР при толковании применения понятия международная коммерческая сделка придерживается мнения английских ученых Дж. Чешир и П. Норт о сужении понятия международности договора. Договор, заключенный между китайским предприятием с иностранным участием и другим китайским предприятием, исполняемый на территории КНР, не считается международным.

Китайские ученые рассматривают вопрос определения сделки международного характера с коллизионной точки зрения. Сделка международного характера может определяться как сделка, к которой можно применять право более одного государства по причине наличия в ней международности и в отношении которой нужно выбирать право для ее регулирования.

В данном параграфе также рассматриваются история возникновения региональной коллизии права в КНР и характерные черты коллизий между правом континентального Китая с правом Гонконга и Макао, регулирующих договорные обязательства, вследствие чего можно сделать вывод, что коллизия права континентального Китая с правом Гонконга и Макао обусловлена различными правовыми системами этих Регионов.

Ввиду того что материальное право различных государств существенно разнится, в международных торговых (в широком смысле слова) отношениях конкретный результат правового регулирования зачастую зависит о того, какому правопорядку подчинен данный контракт. Объем и пределы ответственности сторон по договору (можно ли взыскать косвенные убытки, возможно ли обращение к неустойке и проч.), действительность договора и считается ли он заключенным вообще и т.д. - вот вопросы, которые несовпадающим порядком решаются в разных странах.
Так, в споре между истцом - российским предприятием и ответчиком - немецкой фирмой о признании договора аренды теплохода недействительным истец основывал свои требования на российском праве, ссылаясь на кабальный характер сделки. Так как при заключении контракта стороны не указали на применимое право, хотя и избрали форум - Арбитражный суд РФ, вопрос об определении надлежащего правопорядка решался самим судом. Арбитражный суд РФ исходил из того, что при отсутствии соглашения сторон о выборе права, зафиксированного в договоре, надлежит руководствоваться коллизионными нормами закона суда - российского права. В силу пп. 2 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. должно применяться право страны наймодателя. Поскольку наймодателем выступало немецкое общество, к существу отношений по договору, в том числе к порядку осуществления и прекращения прав и обязанностей сторон, подлежало применению немецкое право. Именно в праве ФРГ следует искать ответ на вопрос об основаниях признания договора недействительным. В нормах ГГУ, например, устанавливается, что ничтожна сделка, по которой «одно лицо, пользуясь нуждой, легкомыслием, неопытностью, безрассудством или слабостью воли другого, получает от него имущественные выгоды и обязательства для себя или для третьего лица, значительно превышающие ценность предоставляемых услуг, так что выгода представляется явно несоразмерной оказанным услугам» [§ 138 (п. 1)], кроме того в § 119 «Заблуждение» законодатель предусмотрел также и обстоятельства оспоримости сделки - в рамках рассматриваемого правопорядка существует и такое основание для признания сделки недействительной, как несоблюдение формы. В частности, § 311 гласит, что «договор, согласно которому одна сторона обязуется передать другой стороне наличное имущество или его часть, или участие в пользовании им, требует нотариального удостоверения».
Как подчеркивалось выше, категорией принципиального значения в обязательственных отношениях, регулируемых МЧП, выступает автономия воли сторон, поэтому они, заключая сделку, могут сами избрать применимое к договору право.
Закон, избранный сторонами гражданского правоотношения. В силу принципа автономии воли стороны могут свободно избрать применимое к их обязательственным отношениям право (lex voluntatis).
Между грузинской и российской авиакомпаниями был заключен договор аренды. В соответствии с условиями договора российская сторона обязалась предоставить грузинской стороне в аренду вертолеты. Арендная плата должна была перечисляться ежеквартально. Стороны также включили в договор пункт о том, что вопросы, не урегулированные договором, регулируются нормами гражданского законодательства Российской Федерации. В результате того, что в ходе исполнения договора образовалась задолженность на стороне грузинского предприятия, российская авиакомпания обратилась в арбитражный суд с иском к грузинской авиакомпании о ее взыскании. Свои требования истец обосновывал ссылками на материальное право Российской Федерации. Ответчик же настаивал на том, что применимым правом должно быть законодательство Грузии, поскольку исполнение договора имело место на территории Грузии.
При разрешении данного спора арбитражный суд исходил из того, что данный спор является спором, вытекающим из внешнеэкономической сделки, поскольку ее участниками являются юридические лица, находящиеся в разных государствах; стороны свободны в выборе права, применимого к обязательствам сторон по сделке, что закреплено в ч. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. и ст. 566 ГК РСФСР 1964 г.; включение в контракт условия о применимом праве означает, что стороны принимают на себя обязательство руководствоваться в своих отношениях нормами данного права.
Учитывая изложенное, арбитражный суд применил гражданское законодательство Российской Федерации как право, выбранное сторонами при заключении контракта.
Возможность свободного выбора закона, подлежащего применению, на основе автономии воли сторон, предусматривается и в международных соглашениях. Так, согласно ст. 11 (е) Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г., заключенного странами СНГ (Киев), отношения, вытекающие из сделки (внешнеэкономической сделки), регулируются избранным сторонами правом, применимым к существу спора.
Между российским и белорусским предприятиями в Москве был заключен договор поставки. В дополнительном соглашении к договору стороны установили, что споры по этому договору разрешаются в порядке, установленном действующим законодательством Республики Беларусь и законодательством ответчика. В качестве органа, разрешающего спор, избран российский арбитражный суд.
Поскольку данный договор поставки относится к внешнеэкономическим сделкам, ибо он заключен между сторонами, предприятия которых находятся в разных государствах, допустимо согласование между сторонами в контракте применимого к их отношениям права (принцип автономии воли сторон). Арбитражный суд признал, что стороны имели право сделать это на основании принципа автономии воли, закрепленного в п. «е» ст. 11 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности.
В литературе по международному частному праву прежних лет, особенно в курсах и учебниках, категория lex voluntatis рассматривалась в ряду и в связи с коллизионными принципами. Однако проведенные специальные исследования свидетельствуют в пользу верности взгляда тех представителей науки, которые считают автономию воли сторон специфичным, самостоятельным институтом МЧП, и, следовательно, необходимости выведения за рамки коллизионных принципов его производной- закона, избранного сторонами сделки. Именно поэтому категория lex voluntatis рассматривается в настоящем учебнике обособленно от совокупности типичных формул прикрепления.
Нет нужды подчеркивать, что свободный выбор сторонами применимого к их отношениям права предусматривается в законодательных и иных правовых нормах различных стран только применительно к сделкам, носящим международный характер. К внутрихозяйственным сделкам и договорам, оформляющим их, избрание сторонами применимого права невозможно ab initio, так как в подобных ситуациях нет коллизии права и вследствие этого единственным регулятором будет выступать национальное (отечественное) право данного государства.
Если исходить из правовой природы соглашения о выборе права и теоретической основы института автономии воли, то необходимо заключить, что свобода выбора права не должна быть ограничена. Вместе с тем правовые системы многих стран практикуют иное. Одни, в частности французская судебная практика и другие последовавшие за ней системы, «локализуют» договор посредством выдвижения объективных факторов, которые как бы «привязывают» его к определенному месту - месту заключения договора, исполнения, нахождения внешнего его предмета (вещи) и т.д., обосновывая тем самым применение именно этого правопорядка; другие (США, Великобритания) также с помощью наличия определенных признаков в конкретном фактическом составе отношения ограничивают свободу автономии воли сторон путем отыскания «собственного права договора» (proper law of the contract). Так, в ст. 1-105 Единообразного торгового кодекса США говорится, что «за изъятиями, установленными настоящей статьей, стороны вправе в случаях, когда сделка имеет разумную связь как с данным, так и с другим штатом или государством, договориться о том, что их права и обязанности будут определяться по праву либо данного, либо другого штата или государства; при отсутствии такого соглашения настоящий закон применяется к сделкам, имеющим надлежащую связь с данным штатом». Ограничителем автономии воли сторон в данной ситуации выступает, как видно, «разумная связь» с тем или иным штатом или государством.
В судебной практике англо-американских стран в тех случаях, когда воля сторон не выражена или выражена недостаточно однозначно, имеет место обсуждение вопроса о «гипотетической воле сторон», с помощью которой может быть определено применимое право. В этом плане действующее российское право и предлагаемые решения проектов, готовящихся в рассматриваемой области актов, не допускают гипотетическую волю. Воля сторон должна быть выражена прямо или со всей очевидностью вытекать из обстоятельств дела или условий договора, рассматриваемых в совокупности (см., например, § 13 Регламента Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ, ст. 1254 проекта третьей части ГК РФ). Аналогичны предписания швейцарского Закона о международном частном праве: «Выбор права должен быть определенным или вытекать из договора или обстоятельств» (п. 2ст. 116).
Наряду с этим закон, избранный сторонами, также не будет применяться, если его применение противоречит «общественным нравам», морали, «добрым нравам», «публичному порядку», «основам правопорядка» и т.д., т.е. так называемая оговорка о публичном порядке служит объективным ограничителем автономии воли и выбора сторонами применимого права. Кроме того, пределы действия legis voluntatis обычно сужают и императивные нормы национального права. В частности, в ГК МНР установлено, что форма сделки подчиняется закону места ее совершения. Сделки же по поводу недвижимости, расположенной на территории Монголии, в том числе и в вопросах формы, должны подчиняться монгольскому праву. В равной мере если в российском праве существует требование о том, что форма сделок, заключаемых российскими гражданами и юридическими лицами, определяется правом Российской Федерации, то совершение сделки за границей, даже если стороны и избрали в качестве применимого к их отношениям права иностранный закон, не освобождает российское юридическое лицо или российского гражданина от подчинения вышеуказанной норме, поскольку она носит императивный характер. В этой части свобода сторон избрать соответствующий закон будет необходимо квалифицироваться как ограниченная. Помимо этого, закон, избранный сторонами, не может регулировать вопросы их личного статуса (право- и дееспособности, правосубъектности юридических лиц, личных неимущественных прав и проч.). В этом также усматривается известное ограничение воли сторон. Резюмируя сказанное, нужно констатировать, что lex voluntatis регулирует существо договорных отношений (является lex causae).
В большинстве случаев он также не действует и в отношении акцессорных обязательств, связанных с основными или вытекающих из них и являющихся, быть может, очень важными для реализации и юридических последствий главного обязательства. В частности, во внешнеэкономических сделках огромное значение имеет такое средство обеспечения обязательства, как поручительство или банковская гарантия. Несмотря на то, что применительно к договору в целом стороны, допустим, предусмотрели в результате собственного выбора применимое право, оно может не использоваться для поручительства или гарантии, так как в такого рода отношениях природа обязательств имманентно связана с личностью субъекта - поручителя или гаранта, что обусловливает целесообразность подчинения их его личному закону.
Однако случается, что некоторые национально-правовые акты решают перечисленные вопросы по-иному. Так, необычно в этом отношении регулирование, заключенное в Указе Президиума ВНР № 13 о международном частном праве 1979 г. Допуская неограниченный выбор права сторонами, его ст. 30 (1) гласит: «Закон договора распространяется на все элементы обязательственного правоотношения, в частности на заключение договора, его действительность с точки зрения формы и содержания, юридические последствия, предусмотренные обязательственным правом, и, если соглашением между сторонами или настоящим указом не установлено иное, - на обязательства, обеспечивающие договор (залог, поручительство и т.д.), а также любой зачет требований, уступку требований и перевод долга в связи с договором».
В практике последних лет все большее распространение в определении применимого к договору права получают привязки, основанные на «разумности» и «тесной связанности» данного отношения с соответствующим правопорядком. Например, § 10 чешского Закона о международном частном праве и процессе указывает: «Если участники правоотношения не изберут определяющее право, их обязательственные отношения регулируются правопорядком, применение которого отвечает разумному урегулированию данного отношения». Этот коллизионный принцип находит все большее применение и в международных договорах. Так, в Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. привязка к праву государства, с которым договор имеет наиболее тесную связь, введен в Конвенцию как преимущественный критерий. При определении искомого правопорядка, согласно Конвенции, принимаются во внимание любые объективные и субъективные элементы контракта.
Данная формула отыскания применимого к договору права никогда не использовалась ни в законодательстве, ни в судебно-арбитражной практике России. Тем не менее она может войти в правопорядок Российской Федерации, поскольку проектом третьей части ГК РФ создаются предпосылки для ее действия. Его ст. 1255, содержащая широкий перечень коллизионных привязок, устанавливает, что при отсутствии выбора сторонами надлежащего права в случаях, если речь идет о договорах, не поименованных в рассматриваемой статье, необходимо применить право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания такого договора (lex venditoris в широком смысле). При невозможности определить подобное исполнение применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан.
Право, применимое к содержанию сделки. В сделках международного характера, в том числе и внешнеэкономических, существенна роль, которую играет автономия воли сторон, на основе чего и избирается применимое к договору право. Закрепление этого принципа в нашем законодательстве прошло определенные этапы. Первоначально практика внешнеторгового арбитража (ВТАК) фактически следовала ему в течение десятилетий, так как вопрос о том, праву какого государства стороны намерены были подчинить свои договорные отношения, выступал исходной позицией. В дальнейшем он был зафиксирован в Основах гражданского законодательства 1961 г., по формулировке которых «права и обязанности сторон по внешнеторговой сделке определяются по законам места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон» (ст. 126). Принцип автономии воли сторон как будто «прятался» в диспозитивном характере данной нормы, однако, как бы там ни было, получил свое легальное закрепление. Развернутые формулировки рассматриваемая категория МЧП приобрела в Основах гражданского законодательства 1991 г. Еще более широкая сфера действия отведена ей в проекте раздела VII третьей части ГК РФ. Конкретизация сопутствующих выбору права обстоятельств и последствий завершается важным правилом, которого никогда не было ранее: «Стороны могут избрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей» (ст. 1254).
«Решающее» право может быть выбрано как при заключении договора, так и в любой момент после этого путем достижения согласия. Если же все-таки соглашение сторон о подлежащем применению праве отсутствует, действующее коллизионное право Российской Федерации располагает достаточным перечнем привязок, позволяющим отыскать необходимый правопорядок. В этом плане важно подчеркнуть, что определение применимого права осуществляется не на основе оторванных от предмета абстрактных формул, а исходя из таких принципов, которые учитывают особенности именно регулируемого вида общественных отношений, реальную связь между объектом регулирования и соответствующим правопорядком и тем самым позволяют избрать оптимально подходящие нормы.
Одной из таких коллизионных привязок является закон страны продавца - lex venditoris. Применительно к собственно договорам международной купли-продажи товаров закон страны продавца означает, что при отсутствии соглашения между сторонами определяющим считается право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, являющаяся продавцом. Например, арбитражный суд РФ при разрешении споров, вытекающих из внешнеэкономических сделок, применяет право страны продавца на основе коллизионных норм, содержащихся в международном договоре или национальном законе.
В январе 1996 г. между российским акционерным обществом и бельгийской фирмой был заключен контракт, в соответствии с условиями которого бельгийская фирма обязалась поставить оборудование для двух рыболовецких траулеров, принадлежавших заказчику. Оплата товара должна была быть произведена после его получения. Стороны предусмотрели в контракте, что все споры, если они не могут быть урегулированы путем переговоров, подлежат рассмотрению в арбитражном суде РФ. Применимое право сторонами выбрано не было. Поставка оборудования была осуществлена бельгийской стороной в установленные в контракте сроки. Российское акционерное общество, получив товар, деньги на счет фирмы-поставщика не перечислило и на неоднократные напоминания об уплате долга не реагировало.
Бельгийская сторона обратилась в арбитражный суд с иском о взыскании с российского акционерного общества стоимости поставленных товаров, осуществив расчет убытков на основе норм права Бельгии.
При разрешении спора в суде ответчик признал свою задолженность по контракту, однако счел, что расчет сумм, подлежащих выплате, должен быть произведен в соответствии с материальными нормами российского права, поскольку местом рассмотрения споров стороны определили российский арбитражный суд. При разрешении данного спора арбитражный суд учитывал следующие обстоятельства: контракт был заключен между сторонами, предприятия которых находятся в разных государствах. Следовательно, данная сделка может быть квалифицирована как внешнеэкономическая. Отсутствие волеизъявления сторон в отношении применимого права означает, что выбор права осуществляет суд, который компетентен рассматривать данный спор и руководствуется коллизионными нормами своего законодательства. При этом используется коллизионная норма российского (советского) законодательства, действовавшая на момент заключения договора, из-за которого возник спор. По сделкам, заключенным до 3 августа 1992 г., применяется ст. 566 ГК РСФСР 1964 г.; по сделкам, заключенным с 3 августа 1992 г., применяется ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. В данном случае при определении применимого права арбитражный суд руководствовался пп. 1 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г., которые предусматривают, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договорам купли-продажи применяется право страны продавца (см. Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц. Информационное письмо Президиума Высшего арбитражного суда РФ № 29 от 16 февраля 1998 г.).
Использование коллизионной формулы прикрепления закона страны продавца в более широком смысле в судебно-арбитражной практике Российской Федерации имеет место довольно часто в последние годы. Это связано с обновлением и расширением круга коллизионных принципов, введенных в отечественное право после 1991 г. Как отмечалось выше (см. гл. 11), современное понимание lex venditoris предполагает привязку к правопорядку того государства, в котором сторона, осуществляющая решающее для данного вида отношений действие, имеет свое обычное местопребывание, местожительство, место учреждения или место основной деятельности. В той или иной мере он либо закреплен как явно выраженный принцип lex venditoris, либо подразумевается в действующем праве многих стран, в том числе Российской Федерации, МНР, Украины, ВНР, ПНР, Швейцарии и т.д. В Законе Швейцарии говорится в этом смысле следующее: «1. При ошибках в выборе права договор подчиняется праву страны, с которой он связан наиболее тесным образом. 2. Предполагается, что тесная взаимосвязь имеет место со страной, в которой одна из сторон, осуществляющая характерные услуги, имеет свое обычное местопребывание или, если она заключила договор на основе профессиональной или производственной деятельности, в стране, в которой она имеет отделение. 3. В качестве характерной услуги действует: а) в договорах продажи - услуга продавца; б) в договорах о передаче в пользование- услуга стороны, которая передает вещь или право пользования; в) в договорах поручения, трудовом контракте и других подобных договорах - услуга лица, ее предоставляющего...; д) в договорах о выдаче гарантии (поручительства) - услуга гаранта» и т.д. (ст. 117).
Рассматриваемое содержание данного коллизионного принципа получает отражение также и в практике судебных органов Российской Федерации. Так, российский арбитражный суд при разрешении вышеупомянутого спора о признании недействительным внешнеэкономического контракта об аренде теплохода, заключенного между российским акционерным обществом и немецким обществом, в ходе отыскания подлежащего применению правопорядка сослался на коллизионную норму lex venditoris в широком значении как норму права, применимую к обязательствам сторон по этой сделке.
При рассмотрении дела по существу суд принимал во внимание следующие обстоятельства: договор аренды заключен между участниками, предприятия которых находятся в разных государствах. Таким образом, данную сделку можно охарактеризовать как внешнеэкономическую; заключение договора предполагает установление между сторонами определенных прав и обязанностей, при этом реализация этих прав и обязанностей должна осуществляться в рамках установленного законом. Если осуществление прав и обязанностей одной из сторон ущемляет права и обязанности другой стороны, то такая сделка может быть признана судом недействительной по иску потерпевшей стороны. При этом для признания сделки недействительной суд должен руководствоваться теми основаниями, которые предусмотрены в законе, в рамках которого действуют стороны; поскольку стороны не определили своим соглашением применимое право, суд в первую очередь выбирает право, регулирующее порядок осуществления и прекращения прав и обязанностей сторон. При определении применимого права к договору аренды (имущественного найма) суд счел необходимым руководствоваться пп. 2 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г., которым установлено, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве применяется право страны наймодателя. Поскольку наймодателем (арендодателем) являлась немецкая фирма, правом, применимым к отношениям сторон по сделке, является правовая система ФРГ, и порядок принудительного прекращения прав и обязанностей сторон должен соответственно определяться судом исходя из содержания предписаний немецкого права.
В ряде стран для торговых сделок международного характера вообще или некоторых их видов, либо составляющих их элементов коллизионное право особо выделяет привязку к закону места исполнения договора - lex loci solutionis. Таков подход СРВ, Португалии, в известном смысле России, а также МНР. Положения монгольского ГК в основном идентичны российскому регулированию. Так, к договорам о производственном сотрудничестве, специализации и кооперировании, выполнении строительно-монтажных и других работ по капитальному строительству применяется право страны, где такая деятельность осуществляется или создаются предусмотренные договором результаты (п. 2 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. и ст. 434 ГК МНР). В отношении приемки исполнения по договору принимается во внимание право места исполнения такой приемки, если сторонами не согласовано иное (п. 6 ст. 166).
Португальский Торговый кодекс специальным образом оговаривает применимое право для случаев определения способа исполнения. В частности, если содержание и действие обязательств подчиняется закону места заключения договора, то в отношении способа исполнения ст. 4 предписывает обращаться к закону места исполнения.
Место заключения сделки во внешнеэкономических отношениях - весьма распространенная коллизионная привязка, закрепляемая не только во внутреннем праве государств, но и в международных соглашениях. Например, она выступает в качестве основного коллизионного принципа, рассчитанного на действие в обязательственных отношениях в Соглашении 1992 г. о порядке разрешения хозяйственных споров, а также многосторонней Конвенции стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях 1993 г.
Право, применяемое к сделке для регулирования существа отношения, обычно именуется обязательственным статутом - lex causae. Указанные выше коллизионные формулы прикрепления используются для отыскания именно обязательственного статута сделки (отношения). В проекте третьей части ГК РФ в перечне коллизионных принципов приведены привязки, способствующие определению права, применимого к сделке по существу, в случаях отсутствия между сторонами соглашения об ином. В проекте разд.VII lex venditoris в широком смысле слова получил дополнительную конкретизацию за счет включения правила о прикреплении к праву страны подрядчика в договоре подряда и ссудодателя в договоре о безвозмездном пользовании имуществом.
В аспекте унифицированного регулирования частноправовых отношений, лежащих в сфере международного оборота, наибольшее внимание со стороны широкого международного сообщества получил договор купли-продажи (см. об этом в гл. 23). В то же время в рамках некоторых региональных объединений имеют место примеры разработки документов, рассчитанных на единообразное применение в иных сферах отношений и договорных видов. Таковыми в рамках Совета Экономической Взаимопомощи выступали в свое время Общие условия технического обслуживания машин, оборудования и других изделий, поставляемых между организациями стран-членов СЭВ, уполномоченными совершать внешнеторговые операции (ОУТО СЭВ 1973 г. в ред. 1982 г.), Общие условия монтажа и оказания других технических услуг, связанных с поставками машин и оборудования между организациями стран-членов СЭВ (ОУМ СЭВ 1973 г.), Общие условия специализации и кооперирования производства между организациями стран-членов СЭВ (ОУСК 1979 г.), а также в рамках Европейских сообществ Римская конвенция от 19 июня 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам (Римская конвенция).
Если первые из перечисленных международных соглашений содержали материально-правовые нормы и, как правило, единственную коллизинную норму, являющуюся основной для каждого из договорных видов соответственно предмету договора, то Римская конвенция направлена на выработку и закрепление максимально широкого спектра коллизионных привязок для многих категорий отношений и устанавливает ряд немногочисленных изъятий. Римская конвенция заслуживает особого освещения ввиду ее универсального, как подчеркивают многие авторы, характера. Универсальность этого документа проявляется прежде всего в том, что она подлежит использованию в любой ситуации, при которой возникает выбор между правом различных стран (ст. 1), и применяется не только в отношениях между субъектами стран-участниц данного международного договора. Как отмечают ее исследователи, английский судья или арбитр, рассматривающий спор между продавцом и покупателем по поводу поставки мяса из Аргентины в Нью-Йорк, если он обязан определить надлежащее право договора, должен обратиться к нормам Конвенции. Право, подлежащее применению, должно быть применено независимо от того, является ли оно правом участвующего в Конвенции государства. Главенствующий принцип прикрепления, используемый в ней,- это привязка к праву страны, с которым договор имеет наиболее тесную связь, в основу чего положена презумпция, что контракт связан наиболее тесным образом с правом страны, где имеет обычное местожительство, местонахождение или основную деятельность сторона, обеспечивающая решающее для данного договора предоставление. Так, если между российским предприятием и голландским обществом заключен договор хранения при отсутствии соглашения о надлежащем праве, будет применяться правопорядок хранителя как стороны, осуществляющей наиболее характерное для данного договорного вида действие. Следовательно, если в анализируемой ситуации хранителем будет выступать российское предприятие, то применимым правом окажется право Российской Федерации, хотя она и не участвует в Римской конвенции. С другой стороны, в случае договора займа между французским и марокканским предприятиями при отсутствии соглашения между сторонами о применимом праве, если суд установит, что надлежащим правом является французский правопорядок, отношения между заимодавцем и взаимополучателем по существу будут регулироваться тем материальным правом, которое должно быть определено в силу коллизионных норм Римской конвенции, так как Конвенция действует во Франции непосредственно. Таким образом, коллизионное регулирование, содержащееся в Конвенции, будет распространяться и на гражданско-правовые договоры с субъектами тех стран, которые не являются ее участниками.
Предмет регулирования Конвенции ограничен некоторыми изъятиями, которые касаются: 1) статуса и правоспособности физических лиц; 2) обязательств, возникающих из оборотных документов (векселя, чека и т.д.); 3) обязательств, возникающих из наследственных отношений, вещно-правовых отношений, брачно-семейных отношений; 4) обязательств, возникающих из арбитражных и пророгационных соглашений; 5) обязательств, возникающих из отношений, регулируемых законодательством о компаниях, создании трастов, отношений между учредителями, доверительными собственниками и бенефициарами траста; 6) последствий действий посредника для отношений принципала с третьим лицом, не затрагивающих, однако, других аспектов агентских соглашений.
В сферу действия Конвенции не входят также вопросы, связанные с процедурой доказательств и иными процессуальными действиями. Формулируя общие принципы изъятий из регулирования Конвенцией, необходимо констатировать, что она распространяется на широкий круг обязательств, возникающих из договорных отношений, за исключением, однако, специфических соглашений (пророгационные соглашения) либо тех, которые, хотя и имеют договорный характер, не являются коммерческими (например, обязательства по доставлению содержания или алиментированию), либо если эти отношения уже специально урегулированы соответствующими актами (например, оборотные документы) или Европейские сообщества имеют в виду подобную регламентацию в будущем (страховые контракты). При этом на договоры страхования Римская конвенция распространяется, если риски, покрываемые ими, лежат вне территории стран ЕС (в противном случае будут действовать иные акты - директивы, принятые в рамках Сообществ). Договоры перестрахования подлежат регулированию на основании норм Конвенции даже и тогда, когда риски находятся в пределах территории стран ЕС.
Конвенция содержит 33 статьи, в которые включены принципы определения применимого права, и решает проблемы, возникающие в процессе коллизионного регулирования. В числе таких принципов имеются как общие (генеральные) правила, так и специальные, рассчитанные на особые случаи и потому квалифицируемые как изъятия из общих норм. Фундаментом для выбора права в анализируемом документе выступает автономия воли сторон. В то же время в ее тексте содержатся положения, безусловно ограничивающие сферу и характер legis voluntatis. Выбор права, согласно Конвенции, должен быть прямо выражен сторонами или с разумной определенностью вытекать из условий договора или обстоятельств дела, если отыскание применимого права осуществляется судом. Стороны могут избрать право, применимое к контракту в целом либо к любой его части (ст. 3). Данное явление, именуемое «расщеплением» правового режима, хотя и допускается Конвенцией, однако не рекомендуется.
Стороны обладают правом подчинить договор иному правопорядку, нежели тому, который они избрали ранее. Вместе с тем подобное соглашение правомерно только в случаях, если это не наносит ущерба действительности контракта с точки зрения формы и не влечет неблагоприятных последствий для прав третьих лиц. Римская конвенция содержит специальные предписания, касающиеся соотношения избранного сторонами или судом права и императивных норм, содержащихся в национальном законе, который подлежал бы применению, если бы такой выбор не был сделан (ст. 7): «1. При применении в соответствии с настоящей Конвенцией права страны могут быть применены императивные нормы другой страны, с которой отношение имеет тесную связь, если и поскольку согласно праву этой последней страны такие нормы должны применяться независимо от права, применимого к договору. Решая вопрос о применении таких императивных норм, необходимо учитывать их природу и назначение, а также последствия их применения или неприменения. 2. Ничто в настоящей Конвенции не ограничивает применение норм права страны суда в случаях, когда они являются императивными независимо от права, применимого к договору». Эти положения существуют параллельно с нормами, учреждающими оговорку о публичном порядке. Последним посвящена ст. 16 Конвенции. В то же время любое государство ЕС, присоединяясь к Конвенции, вправе сделать оговорку о неприменении п. 1 ст. 7 или п. 1 ст. 10, касающихся императивных норм и последствий недействительности контрактов.
Предписания, аналогичные рассматриваемым, в дальнейшем вошли в действующее законодательство по международному частному праву ряда стран (ФРГ, Швейцарии). Сходные положения предложены и в проекте третьей части ГК РФ: «Правила настоящего раздела не затрагивают действия тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самой норме или ввиду их особого значения для обеспечения прав и охраняемых интересов участников гражданского оборота регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права» (ст. 1229). Кроме того, анализируемый подход отражен и в принятой 22 декабря 1986 г. Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, в ст. 17 которой предусматривается, что Конвенция не препятствует применению тех положений права страны суда, которые должны применяться независимо от права, которому подчинен договор. Тождественные правила включены в Принципы международных коммерческих договоров, разработанные ИНИДРУА, 1994 г. (ст. 1.4 «Обязательные (инперативные) положения»).
Римская конвенция устанавливает ряд специальных правил определения применимого права, если стороны не сделали соответствующий выбор. Так, для случаев сделок с недвижимостью презюмируется, что договор имеет наиболее тесную связь с правопорядком страны, где недвижимое имущество находится. Потребительские сделки подчиняются праву страны, в которой потребитель имеет свое обычное местопребывание, если применимое право не избрано. Однако даже в противном случае упомянутый правопорядок будет иметь превалирующее действие по отношению к избранному сторонами на основании автономии воли в части императивных норм страны обычного местожительства или местопребывания потребителя, защищающих его интересы. Трудовые контракты наиболее тесным образом связаны с правом страны выполнения работы, даже если договорные отношения работника основываются на краткосрочном договоре.
Сфера действия применимого права согласно Конвенции охватывает толкование договора, его исполнение, последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения, оценку и размер причиненных убытков, способы прекращения обязательств, исковую и приобретательную давность, последствия недействительности договоров.

Сделка междунар.хар-ра более широкое понятие - подразумевает ВЭ сделки коммерческого хар-ра и ВЭ не ставящие целью извлечение прибыли.

Определение сделки мнхар-ра можно вывести из ст.1186 ГК - это сделка с участием иностр.граждан или иностр.юр.лиц либо...осложненные иным иностранным элементом, в том числе в случае когда объект гражданских прав находится за границей.

ВЭ сделка = международный коммерческий договор. ВЭ сделка - традиционно употребляемое в РФ понятие. В мировой практике чаще говорят межд.комм.договор.

В росс.зак-ве нет определения ВЭ сделки.

ФЗ о государственном регулировании внешнеторговой деятельности дает определение внешнеторг.деят-ти: это предпринимательская деятельность в области международного обмена товарами, работами, услугами, информацией, результатами интеллектуальной деятельности, в том числе исключительными правами на них (интлеллектуальная собственность).

В международно-правовых актах наиболее часто по международным коммерч.договором подразумевается договор, в котором коммерческие предприятия сторон находятся на территории разных государств.

Итого: межд.коммерческая сделка (ВЭ сделка) - сделка, опосредующая предпринимательскую деятельность в сфере международных экономических отношений, совершаемую между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся на территории разных гос-в.

Особенности:

· во ВЭ сделках осложняется возможность получения платежей - в договоре тщательно прописываются условия платежа, условия по обеспечению платежа.

· Хотя бы для одной стороны валюта будет иностранной - необходимо прописать в договоре валюту платежа, меры по предотвращению валютных рисков

· Прописываются условия перевозки товара

· Страхование перевозимого товара

· Распределение обязанностей по выполнению таможенных правил

· Форс-мажорные обстоятельства - ответственность сторон за полное или частичное невыполнение обязательств

· Условие о применимом праве

· Порядок рассмотрения споров

· Могут существовать особые требования к форме сделки, напр.поросс.праву всегда письменная форма

ГК РФ Статья 1209. Право, подлежащее применению к форме сделки

1. Форма сделки подчиняется праву страны, подлежащему применению к самой сделке. Однако сделка не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования права страны места совершения сделки к форме сделки. Совершенная за границей сделка, хотя бы одной из сторон которой выступает лицо, чьим личным законом является российское право, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права к форме сделки.

Правила, предусмотренные абзацем первым настоящего пункта, применяются и к форме доверенности.

При наличии обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 1212 настоящего Кодекса, к форме договора с участием потребителя по его выбору применяется право страны места жительства потребителя.

2. Если право страны места учреждения юридического лица содержит особые требования в отношении формы договора о создании юридического лица или сделки, связанной с осуществлением прав участника юридического лица, форма таких договора или сделки подчиняется праву этой страны.

3. Если сделка либо возникновение, переход, ограничение или прекращение прав по ней подлежит обязательной государственной регистрации в Российской Федерации, форма такой сделки подчиняется российскому праву.

4. Форма сделки в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где находится это имущество, а в отношении недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, российскому праву.

Коммерческий договором или контракт между хозяйствующими субъектами, относящимися к юрисдикции разных государств.

Отношения между сторонами регулируются Венской конвенцией, а также двусторонними актами между странами.

Сделка считается международной тогда, когда ее участники находятся в разных государствах вне зависимости от места их регистрации. Таким образом, контракт, заключенный между находящимися на территории одной страны компаниями или частными лицами, не является международным. Данная норма действует, даже если стороны имеют разную государственную принадлежность.

Основные виды и формы международных сделок

Классификация контрактов, заключаемых участниками в процессе внешнеэкономических операций, осуществляется исходя из объекта, условий и способа оформления сделки. Существует два вида международных сделок (контрактов) — основные и обеспечивающие. К первому типу относятся следующие договора:

• покупки и продажи товаров;
• разного рода товарообменные операции, в том числе и бартерные;
• лицензионные. Уступка имущественных и иных прав на объекты интеллектуальной собственности;
• консалтинг и инжиниринг;
• лизинг и аренда.

К основному виду международных сделок также относятся контракты в сфере туризма и путешествий. Соглашения обеспечивающего типа имеют свое название — договора товародвижения, они охватывают следующие отрасли:

• организация межгосударственных перевозок грузов;
• услуги транспортно-экспедиторские;
• хранение товаров в процессе доставки;
• страхование;
• посреднические и факторинговые услуги.

Международные расчеты осуществляются в соответствие с обеспечивающими контрактами, которые заключаются между участниками сделки. Коммерческие контракты могут быть как устными, так и письменными. Вторая форма получила наиболее широкое распространение и предполагает составление документа на материальном носителе или в электронном виде.

Особенности международных сделок

Исходя из числа участников, сделки могут быть одно-, двух- и многосторонними. В первом случае для реализации действий достаточно волеизъявления одного из контрагентов. В основе таких международных контрактов лежат доверительные отношения между сторонами. Во втором случае соглашение заключается между двумя участниками. Многосторонние контракты, как правило, носят учредительный характер и подразумевают совместную деятельность.

Субъектами международной сделки в нашей стране могут выступать как юридические, так и частные лица (индивидуальные предприниматели). Согласно существующему законодательству внешнеэкономическая деятельность компаний, предприятий и физических лиц допускается только при выполнении специальных юридических процедур. Помимо этого, хозяйствующие субъекты должны быть постоянно зарегистрированы на территории РФ.

Порядок заключения международных сделок

Оформление контрактов между контрагентами с разной юрисдикцией осуществляется в соответствии с межгосударственными соглашениями и конвенциями. При заключении международной сделки возможно составление документа с последующим подписанием сторонами или путем обмена акцептом и офертой. В качестве оснований в таком случае используются все виды переписки на бумажных и электронных носителях данных.

Офертой считается предложение о заключении международной сделки, если в ней указан товар, количественные характеристики и цена за единицу. В документе могут также содержаться и иные условия контракта или устанавливаться порядок определения их стоимости. Сделка считается заключенной, если сторона, получившая коммерческое предложение, приняла его.

Любая частно‑правовая сделка, предусмотренная национальным правом, может быть связана с иностранным правопорядком (сделка международного характера»). С точки зрения МЧП, гражданско‑правовые контракты, связанные с иностранным правопорядком, можно разделить на контракты международного характера и международные коммерческие контракты (внешнеторговые сделки). Специфика таких контрактов заключается в том, что они затрагивают правовое поле двух и более государств, в то время как внутренние контракты (хозяйственные договоры) лежат в сфере действия права одного государства.

Контракты международного характера заключаются на личном уровне, имеют разовый, нерегулярный характер и не оказывают влияния на международный торговый оборот. Основной вид международных коммерческих контрактов – договор международной купли‑продажи товаров. По его образцу моделируются другие виды внешнеторговых сделок – подряд, дарение, хранение, страхование.

Коллизионные вопросы международного договорного права

Общая генеральная коллизионная привязка договорных обязательств в МЧП – автономия воли сторон.

В теории права существует понятие «самодостаточный контракт», т. е. договор, исчерпывающе регулирующий все отношения сторон. Все спорные ситуации, которые возникают при выполнении этого договора, могут быть урегулированы на основе положений самого договора без обращения к нормам какого‑либо права.

Автономия воли сторон затрагивает прежде всего обязательственный статут отношения. Как правило, обязательственный статут составляют следующие вопросы (перечень открытый):

– толкование договора;

– права и обязанности сторон договора;

– исполнение договора;

– последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора;

– прекращение договора;

– последствия недействительности договора.

В российском законодательстве значительное число коллизионных норм основано на принципе применения «права страны, с которой гражданско‑правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано». Положения ст. 1211 ГК РФ являются базовыми для всех договорных обязательств и имеют характер общего правила при разрешении коллизионных вопросов.

В качестве общего правила для всех договоров презюмируется их наиболее тесная связь со страной места жительства или основного места деятельности стороны, осуществляющей «решающее исполнение» (п. 2 ст. 1211 ГК РФ) – общая презумпция.

Коллизионные вопросы формального статута сделок международного характера

Формальный статут договора предполагает самостоятельное коллизионное регулирование. Коллизионные проблемы связаны с тем, что форма международного коммерческого контракта не унифицирована. В разных государствах к ней предъявляются разные требования (устная, простая письменная, нотариально заверенная, «договоры за печатью»).

Коллизионные нормы о форме сделки отличаются императивным характером и особой структурой – они предполагают кумуляцию коллизионной привязки (форма сделки подчиняется праву места ее совершения, но в случае его расхождения с местным правом достаточно соблюдения требований местного права).